После политологической реконкисты мир никогда не будет прежним: мы научились видеть политическую волю, игру сил, отношения власти и доминирования там, где раньше видели повседневные и привычные социальные действия. Благодарить за это прозрение стоит далеко не только Мишеля Фуко или Пьера Бурдье. Политические активисты (особенно, получившие институциональную прописку в мире искусства) сумели доказать, что езда на велосипеде и городское садоводство – не что иное, как формы политического протеста (а по совместительству и художественные высказывания).
История великих теоретических открытий учит нас: есть территории, которые лучше не колонизировать. Сами они рады быть колонизированными: не пройдет и нескольких десятков лет, как правящую династию завоевателей на имперском троне сменит династия колониального происхождения. Политическим наукам стоило учиться на опыте социологии: началось все с обоснования «социальной природы» повседневного мира, а закончилось тезисом феноменологов: повседневный мир есть единственно социальный мир (и, значит, вся социология per se возможна исключительно как социология повседневности). Сейчас вы доказываете, что взаимодействия людей лицом-к-лицу здесь-и-сейчас – суть взаимодействия политические. Завтра вы с удивлением обнаруживаете, что политике не осталось места нигде, кроме повседневных взаимодействий и нерефлексивных практик; Политическое окончательно растворилось в плавильном котле Повседневного (Б. Вальденфельс).
Судьбоносные политические решения? Результат стихийного наложения рутинных социальных порядков. Чрезвычайное положение? Сбой в коммуникации. Массовые движения? Спектакль, нацеленный на производство впечатлений. Локальные политические сообщества? Дворовые комитеты, тройки, ТСЖ, арт-группы, самоуправляющиеся общины? Такой же спектакль, но самодеятельный. Между «большой политикой» и «малой политикой» не остается различий. Просто потому что не остается различий между «политикой» и «не-политикой». Если «Everything is political», то «Nothing is political».
Сегодня мы обнаруживаем Политическое в скамейках, лекциях, мостах, мытье посуды, езде на велосипеде и прополке огорода. Завтра с удивлением осознаем, что никакого другого «политического» у нас не осталось.
Следят за нами, напомню, для нашей собственной безопасности, и вот эта риторика безопасности является главным врагом политического в современном мире — вместо того, чтобы обсуждать проблемы, нам предлагается искать убежища от рисков, свойственных миру, в частности, от терроризма. Граждане не политические субъекты, но предметы для опеки со стороны государства, ведь если идет мировая война с террором, то в ней все делятся на солдатов и нонкомбатантов, и последних следует поражать в правах на время бесконечной войны. Будущее политики, думаю, именно в этом противостоянии — малые сообщества граждан против бюрократических конструкций, связанных навязыванием нам гиперопеки и лишением нас гражданских прав. Идеологии будут подвергнуты ревизии — нам нужно заново осмыслять либерализм, анархизм и социализм.
Тебе это не нравится?
You can block the domain, tag, user or channel, and we'll stop recommend it to you. You can always unblock them in your settings.
